Г.Сабанцев (покшелне) Озаҥ олаште эртыше мероприятийыште
ПОЭТЫН ШӰГАРВАЛНЫЖЕ
Ик семынак йÿр выжгыкта,
ÿмбачышт пурак лончым ÿштыл,
Пеледышым шокшын шупшалын,
ик семын мардежше пуа.
Ик мландыште нуно кият —
тора гынат, улыт пеш лишыл:
Алабога ма,
Ваганьково
я Сент-Женевьев де Буа...
А мые Турунысо ÿшыкын
ик кÿкшакаже воктеке
Чыла поэт-влакын лÿм дене
пеледше май кечын мием.
Тайналтме гай лийыт
пушеҥге-влак шыпак кок веке,
Палатыс: пырля Мланде шарысе
уло Поэт ешым мый намием...
Ик Мландыште нуно кият.
Тудын верчынак шÿмышт пудештын.
Но илыше-шамычше веле
пудештме ты йÿкым ышт кол.
Туге: соҥгыра улына.
Илена арамланак пуредыл,
Да мыскынь лÿмнерна
эше мыскыньрак лиеш шол.
Турунысо ÿшыкым выж-ж тарватен,
кожганат лышташ-шамыч —
Чыла толшо-влак
иканаште тыге шÿлалтат.
Мыят шÿргем дене ты шÿлышын
шÿлыкшым рашак шижамыс.
Шижам, кузерак чуриемым
ош тўнян шем пуракше деч шÿялтат.
Ом шоно, ом вучо, —
но тудо лиешыс садикте —
Ик татыште пÿтынь Сандалыкым
чонышко пыштыме жап,
Да Чон ден Сандалык
эре-эрелан лийыт икте,
Да ÿштылт йомешыс вÿдтолкынла
мландыште коштмо межам.
Мый Кече тÿнян сотыж дене
тендан дек мием,
Тендан лÿмеш шочшо
чыла мурымат намием,
Палем кеч: тунам кўлеш ыле
чыла мурыжат, —
Но палыза манын:
тÿняште ила эше пырт порыжат...
Пырля колышташ мыланна
кÿшнö йÿр выжгыкталмым...
Пырля келанаш,
колын шошо лышташ кыжгыкталмым...
Ик мланде — Турун
але Сент-Женевьев де Буа...
Левалге юж толкын
чурийышке эркын пуа...
НА МОГИЛЕ ПОЭТА
И там он, и здесь — моросит —
дождь с пылью с надгробий стекает.
И ветер целует цветы —
для всех его нежность одна.
Близки все поэты земли,
что в вечности пребывают:
В Елабуге или в Ваганьково,
иль в Сент Женевьев-де-Буа...
В Туруново* кладбище есть,
на взгорке за городом древним.
В обитель печали и дум
поклон приношу я весной.
Расступятся вновь предо мной
сирени кусты и деревья.
Наверное, знают они:
всё братство поэтов со мной.
Спят дети планеты одной.
Сердца их от боли взрывались
Во имя живущих людей,
но взрывов не слышен был звук.
Живём мы, глухи и слепы,
на ближнего огрызаясь, —
Ничтожна, смешна суета
без веры, без счастья и мук.
Нарушив щемящую тишь,
в безветрии дрогнули листья —
Пришедшие рядом со мной
все разом вздохнули друзья.
Дыхание чувствую я,
волнуясь и лёгкие чистя,
И даже дорожную пыль
как будто вбирает земля.
Не жду ничего наперёд,
но знаю: мгновенье настанет —
Слепяще вселенная — вся! —
вместится в раскрытую грудь.
Сольётся с пространством душа,
и сердце стучать перестанет,
Сомкнутся дороги земли,
где мой обозначился путь...
Но знайте: сюда я вернусь
весной согревающим светом
И песни свои принесу,
из тех, что звучат веселей.
Пусть песни другие поют
и люди не слышат поэтов,
Поверьте: пока ещё есть
добро на родимой земле, —
Нам слушать серебряный звук,
что дождик рассыпал над нами,
И шелест листвы молодой
услышит могильная тьма.
И ветер подует в лицо,
касаясь прохладно устами
В Туруново или в Ваганьково,
иль в Сент Женевьев-де-Буа...
*В Туруновском кладбище рядом с Йошкар-Олой покоится безвременно ушедший из жизни выдающийся марийский поэт Валентин Колумб.
Перевод с марийского Геннадия СМИРНОВА.
ЭРВОДЫН
Йöратем тиде тымык шагатым,
Кунам эплын ÿмалыл-шыматыл,
Лийыт ваш йÿд ден эр ÿжака,
Кумдыкеш кунам шып да ласка.
Вучат мыйым тÿҥалдыме кече
Да мучашдыме ÿмыр игече.
Мо эртен — чаманалтын кодеш,
Но у кечыже шергын чучеш.
Йєратем тиде тымык шагатым...
Йолташ-влак, кодына ме шагалын.
Ӱжара шочмо годым кынел,
Шоненда дыр теат, кö шÿмбел,
Кö ондалыш, кö мондыш-кудалтыш,
Пуйто лийыч ялт уто нумалтыш.
Но тыгодым — ах, йомшо корак! —
Шкендым веле висет шагалрак.
Мый шкежат тыгаяк лийынам дыр.
Очыни, вученам шукым ямдым:
Шÿмешда шем коса ынже код, —
Тылеч молым нимом мый ом йод.
Ӱжара нєлтмє тымык шагатым
Вашлиям, шÿлыкем ден шыматыл...
Ончылнемже — моткоч кужу кече
Да моткоч кÿчык ўмыр игече...
ПРЕДРАССВЕТНОЕ
Я люблю эту тихую пору,
Когда скрыты туманом просторы
И встречается с ночью рассвет,
Непреклонным желаньем согрет.
Что меня впереди ожидает
В этот день – моё сердце не знает.
Пожалею о прошлом чуть-чуть,
Но милей предначертанный путь.
Я люблю эту раннюю свежесть.
Но с друзьями я вижусь всё реже.
Поредел наш разомкнутый круг.
В этот час, может, думает друг,
Что забыт, что судьбой огорошен, —
Словно стал он ненужною ношей.
Но об этом не думаешь сам,
Доверяя подумать друзьям.
Был и я вот таким же, не спорю,
И считал — образуется вскоре.
Ведь сказала мне мать:
«Жизнь — не мёд», Пусть осадок душа рассосёт.
Этот час, оглушён тишиною,
Я встречаю с открытой душою.
Пред тобой — длинный день, человек,
И короткий отпущенный век...
Перевод с марийского Геннадия СМИРНОВА.